Но по прошествии некоторого времени ему начинает казаться, что у города своя жизнь, он отдалился, и его порой трудно узнать. А память вновь и вновь цепляется за метки прошлых лет и через временн ы е наслоения проглядывает знакомый, до боли родной облик. Там всё было иначе…
С Галиной Ивановной Туровниковой, участником Великой Отечественной войны, мы встретились недавно на одном из городских мероприятий. Спустя несколько дней я пригласила её на прогулку – в те места, где прошли её детство и молодость.
В 37-м семья Галины переехала в коммунальную квартиру дома по ул. Октябрьской из деревянной двухэтажки посёлка имени Ланцуцкого.
Во дворах домов, их до сих пор называют «полосатыми», стояли деревянные сарайчики, в которые складывали домашний скарб, а некоторые – держали коров. Деревьев не было, дома окружал огромный пустырь. По дороге в школу около Никольской церкви было болото, на котором собирали клюкву, а в соседнем сосновом бору – грибы.
– Мы до войны жили, как одна семья, – вспоминает Галина Ивановна, – во дворе всегда было много ребятишек. А сколько разных игр было! «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме ...»
Жили просто. Жаркими летними ночами люди выносили из квартир подушки и одеяла и спали: кто в сарайчиках, кто на земле под открытым небом. Девчонкам захотелось похулиганить, и они «воспользовались моментом».
Накинув петельку на крючок, исхитрились закрыть дверь сарайчика, как бы изнутри, чтобы строгая мама ничего не заподозрила, и ночью пошли разукрашивать красками спящих во дворе мальчишек.
– Размалёвываем их, а им щекотно, отмахиваются, – заразительно смеётся Галина Ивановна, – утром проснулись, смотрят друг на друга, ничего не говорят, только хохочут. А потом нас вычислили…
Во дворе находилась кубов а я, где стояли котлы для нагрева воды. Утром, когда девчонки побежали за кипятком, их по очереди выловили и изрисовали ляписом. Пришлось долго сидеть дома – пока следы росписи не исчезли.
А недавно произошла удивительная история: подойдя к стене дома, Галина Ивановна увидела полустёршиеся надписи, выбитые чем-то острым на кирпичной кладке «Г + Ж» – Галя плюс Жора.
В 37-м в Подмосковье привезли испанских детей, на родине которых шла война. Их расселили в дома-интернаты, и в Лосино-Петровском они ходили в обычную школу.
Одного из мальчиков называли Жорой. Кто-то из сверстников, наверно, увидел, как Галя общается с ним то в школе, то в кондитерской лавке неподалёку, куда все бегали на перемены. Что сказалось: подростковая ревность или желание похулиганить, но в результате появилась эта надпись, которой уже более семидесяти лет…
Вспоминаются и годы репрессий, когда из привычной, спокойной жизни, по никому не понятным причинам, вырывались лучшие. Случилось это и с Всеволодом Туровниковым – будущим мужем Галины Ивановны.
Ещё в тринадцать лет ей нравилась пара – молодые муж и жена на велосипедах ездили в парк, где собиралась волейбольная команда. Один из парней сделал в механической мастерской значки с аббревиатурой «КД» – Клуб Друзей. Кто-то усмотрел в этом тайный смысл. Забирали по одному, ночью приезжал чёрный воронок и человек домой не возвращался. Вскоре и Севу осудили на десять лет и выслали в Сибирь. Позже он рассказывал, что отец писал ему: «Выживает не тот, кто самый здоровый, а тот, кто умеет приспосабливаться». Работа была тяжёлая, отсыпали железнодорожную насыпь, питались чем могли, в ход шли и обрезки кожаных сапог. Прошло десять лет, в Лосино-Петровский возвращаться не разрешили, он обосновался в соседней области. Через несколько месяцев – опять забрали и осудили на пожизненное поселение в Сибирь.
А в 53-м всю страну потрясла смерть Сталина. Репрессированные возвращались в родные места. Так соединились судьбы Галины Ивановны и Всеволода Абрамовича Туровниковых – на 16 счастливых лет.
Выросли на пустыре деревья и новые дома. Галина Ивановна говорит, что, проходя мимо старых, знакомых с детства домов, вспоминает, кто в них жил, и тех мальчишек, которые не вернулись с фронта. Выбиты на мемориальной плите и имена её двоюродных братьев: Игорь Котельников и Владимир Ястребов.
Город стал другим, но он по-прежнему – любимый, родной. Можно пройти по знакомым с детства улицам и словно прикоснуться к прошлому. «Пусть он маленький и неброский…» – стихи на стене старого дома и почти незаметная надпись «Г + Ж»…
На фото: Выпуск 7-го класса. 1941 год. Классный руководитель Т.А. Дагаева